Распад России неизбежен реальность или очередной миф?
О том, что распад России неизбежен говорилось много, и даже если честно не одну сотню лет.
Но, сейчас когда мы говорим про то что распад России неизбежен, мы конечно же говорим про Путинскую Россию. Итак распад России неизбежен так ли это?
Как обычно читаем, думаем, спорим и анализируем...
В августе в некоторых городах России имели место одиночные пикеты или небольшие демонстрации с требованием федерализации. Естественно, это требование было лишь лукавым троллингом власти, так как по конституции, Россия уже сейчас является федерацией (хотя на самом деле это унитарная страна, империя). Конечно же, в Кремле тоже понимают, что никакая федерализация в России невозможна и что участники пикетов на самом деле добиваются распада России.
Федерация, в отличие от империи — это сугубо добровольный союз. А это значит, что его могут создать только независимые страны. Внутри России нет независимых стран и поэтому создавать федерацию некому. Регионы полностью подчинены центру и, по этой причине, не имеют возможности свободно решать свою судьбу.
Естественно, любые требования передачи некоторых полномочий из центра в регионы (даже под лозунгом «федерализации») воспринимаются центром очень болезненно, как попытка расчленить империю. И поэтому, жёстко караются. Сегодня нет угрозы массовых выступлений с подобными требованиями и поэтому наказания за участие в таких пикетах, как правило, не слишком жестокие.
Гораздо страшнее для центральной власти ситуация, когда центр сравнительно слаб ввиду внутренних конфликтов, а руководители регионов пользуются этим для расширения своих властных полномочий, как это случилось во время «парада суверенитетов» в начале 1990ых годов.
Если не считать Чечню, Татарстан пошёл дальше всех регионов в этом направлении. В 1992 году мне довелось встретиться с интереснейшим человеком — австралийцем татарского происхождения, успешным предпринимателем Рустамом Садри. Оказалось, что тогдашний президент Татарстана Минтимер Шаймиев уполномочил его — ни много, ни мало — организовать посольство Татарстана в Австралии, что он и сделал, купив на свои деньги помещение и собрав вокруг себя группу единомышленников. Он стал, по существу, послом Татарстана в этой стране. Позже, после заключения двустороннего договора между Казанью и Москвой по разграничению полномочий в 1994 году, статус этого учреждения был понижен до уровня торгового представительства Татарстана.
Примерно такие же «посольские» учреждения создавались Татарстаном и в некоторых других странах. Кроме того, Казань планировала введение татарстанского гражданства и своего паспорта (после двустороннего договора, вместо введения татарстанских паспортов, решили просто сделать специальный вкладыш в российский паспорт на татарском и русском языках).
Аналогичные меры предпринимались в области экономики — начиная от протекционистских мер против соседних регионов до попыток открытия таможен на границах Татарстана. Были даже разговоры о введении своей валюты, но для начала ограничились вводом в обращение специальных купонов, действительных лишь на территории республики. За Татарстаном подтягивались и другие регионы и республики.
Короче, движение Татарстана в сторону независимости происходило постепенно, шаг за шагом, без резких движений, способных спугнуть местного русскоязычного обывателя. Символически значимыми событиями были лишь Декларация о Суверенитете в 1990 году и референдум о суверенитете в 1992 году. Кроме этих актов, не было ни провозглашения независимости, ни обращений в ООН, ни резких выпадов против Кремля. Даже русские названия улиц в Казани не переименовывали. Наоборот, Шаймиев постоянно говорил о необходимости сохранения территориального единства России, с искренним радушием принимал президента Ельцина в Казани, не давал радикальным татарским националистам перехватить инициативу и даже старался вытеснить их из политической арены.
Непонятно даже, хотел ли Шаймиев настоящей независимости. Внутрироссийская ситуация сама заставляла регионы решать многие вопросы самостоятельно. Россия в то нестабильное время постепенно распадалась и администрации Ельцина пришлось приложить немало усилий, чтобы замедлить этот процесс. Лишь после рассстрела парламента удалось консолидировать власть в Кремле и, таким образом, притормозить процесс «суверенизации.» Однако, только с приходом Путина во власть Кремлю удалось не только остановить, но и повернуть этот процесс вспять.
На самом деле, конечно, объективно существующие центробежные силы были лишь исскуственно «заморожены» — частично с помощью силы, частично с помощью конституционно-юридических механизмов, частично с помощью массированного использования гос. пропаганды. То есть, эти центробежные силы никуда не делись. Они рано или поздно снова придут в движение.
Исходя из исторического опыта, можно предположить, что распад России в будущем будет происходить примерно также, как в начале 90ых: без резких шагов, без ярких символических жестов со стороны регионов, без провозглашения независимости, без резких вызовов Москве. Всё, что требуется для начала «ползучей децентрализации» — это хотя бы временное ослабление центральной власти вследствие какого-либо внутреннего конфликта, например, попытки переворота. При этом, регионы наверняка будут клясться в лояльности Кремлю, одновременно строя скоростные шоссе в сторону Китая или Финляндии и ведя переговоры о прекращении выплаты федеральных налогов.
В любом случае, распад России неизбежен, так как её территориальная монолитность неразрывно связана с диктатурой. Только диктатура может насильно удержать все российские регионы вместе и предотвратить распад страны, но диктатуры исторически обречены на исчезновение, так как противоречат неизбежному прогрессу общества
17 августа в некоторых городах России имели место одиночные пикеты или небольшие демонстрации с требованием федерализации. Естественно, это требование было лишь лукавым троллингом власти, так как по конституции, Россия уже сейчас является федерацией (хотя на самом деле это унитарная страна, империя). Конечно же, в Кремле тоже понимают, что никакая федерализация в России невозможна и что участники пикетов на самом деле добиваются распада России.
Федерация, в отличие от империи — это сугубо добровольный союз. А это значит, что его могут создать только независимые страны. Внутри России нет независимых стран и поэтому создавать федерацию некому. Регионы полностью подчинены центру и, по этой причине, не имеют возможности свободно решать свою судьбу.
Естественно, любые требования передачи некоторых полномочий из центра в регионы (даже под лозунгом «федерализации») воспринимаются центром очень болезненно, как попытка расчленить империю. И поэтому, жёстко караются. Сегодня нет угрозы массовых выступлений с подобными требованиями и поэтому наказания за участие в таких пикетах, как правило, не слишком жестокие.
Гораздо страшнее для центральной власти ситуация, когда центр сравнительно слаб ввиду внутренних конфликтов, а руководители регионов пользуются этим для расширения своих властных полномочий, как это случилось во время «парада суверенитетов» в начале 1990ых годов.
Если не считать Чечню, Татарстан пошёл дальше всех регионов в этом направлении. В 1992 году мне довелось встретиться с интереснейшим человеком — австралийцем татарского происхождения, успешным предпринимателем Рустамом Садри. Оказалось, что тогдашний президент Татарстана Минтимер Шаймиев уполномочил его — ни много, ни мало — организовать посольство Татарстана в Австралии, что он и сделал, купив на свои деньги помещение и собрав вокруг себя группу единомышленников. Он стал, по существу, послом Татарстана в этой стране. Позже, после заключения двустороннего договора между Казанью и Москвой по разграничению полномочий в 1994 году, статус этого учреждения был понижен до уровня торгового представительства Татарстана.
Примерно такие же «посольские» учреждения создавались Татарстаном и в некоторых других странах. Кроме того, Казань планировала введение татарстанского гражданства и своего паспорта (после двустороннего договора, вместо введения татарстанских паспортов, решили просто сделать специальный вкладыш в российский паспорт на татарском и русском языках).
Аналогичные меры предпринимались в области экономики — начиная от протекционистских мер против соседних регионов до попыток открытия таможен на границах Татарстана. Были даже разговоры о введении своей валюты, но для начала ограничились вводом в обращение специальных купонов, действительных лишь на территории республики. За Татарстаном подтягивались и другие регионы и республики.
Короче, движение Татарстана в сторону независимости происходило постепенно, шаг за шагом, без резких движений, способных спугнуть местного русскоязычного обывателя. Символически значимыми событиями были лишь Декларация о Суверенитете в 1990 году и референдум о суверенитете в 1992 году. Кроме этих актов, не было ни провозглашения независимости, ни обращений в ООН, ни резких выпадов против Кремля. Даже русские названия улиц в Казани не переименовывали. Наоборот, Шаймиев постоянно говорил о необходимости сохранения территориального единства России, с искренним радушием принимал президента Ельцина в Казани, не давал радикальным татарским националистам перехватить инициативу и даже старался вытеснить их из политической арены.
Непонятно даже, хотел ли Шаймиев настоящей независимости. Внутрироссийская ситуация сама заставляла регионы решать многие вопросы самостоятельно. Россия в то нестабильное время постепенно распадалась и администрации Ельцина пришлось приложить немало усилий, чтобы замедлить этот процесс. Лишь после рассстрела парламента удалось консолидировать власть в Кремле и, таким образом, притормозить процесс «суверенизации.» Однако, только с приходом Путина во власть Кремлю удалось не только остановить, но и повернуть этот процесс вспять.
На самом деле, конечно, объективно существующие центробежные силы были лишь исскуственно «заморожены» — частично с помощью силы, частично с помощью конституционно-юридических механизмов, частично с помощью массированного использования гос. пропаганды. То есть, эти центробежные силы никуда не делись. Они рано или поздно снова придут в движение.
Исходя из исторического опыта, можно предположить, что распад России в будущем будет происходить примерно также, как в начале 90ых: без резких шагов, без ярких символических жестов со стороны регионов, без провозглашения независимости, без резких вызовов Москве. Всё, что требуется для начала «ползучей децентрализации» — это хотя бы временное ослабление центральной власти вследствие какого-либо внутреннего конфликта, например, попытки переворота. При этом, регионы наверняка будут клясться в лояльности Кремлю, одновременно строя скоростные шоссе в сторону Китая или Финляндии и ведя переговоры о прекращении выплаты федеральных налогов.
В любом случае, распад России неизбежен, так как её территориальная монолитность неразрывно связана с диктатурой. Только диктатура может насильно удержать все российские регионы вместе и предотвратить распад страны, но диктатуры исторически обречены на исчезновение, так как противоречат неизбежному прогрессу общества. Пишет САБІРЖАН БАДРЕТДІНОВ
О том, что распад России неизбежен говорилось много, и даже если честно не одну сотню лет.
Но, сейчас когда мы говорим про то что распад России неизбежен, мы конечно же говорим про Путинскую Россию. Итак распад России неизбежен так ли это?
Как обычно читаем, думаем, спорим и анализируем...
В августе в некоторых городах России имели место одиночные пикеты или небольшие демонстрации с требованием федерализации. Естественно, это требование было лишь лукавым троллингом власти, так как по конституции, Россия уже сейчас является федерацией (хотя на самом деле это унитарная страна, империя). Конечно же, в Кремле тоже понимают, что никакая федерализация в России невозможна и что участники пикетов на самом деле добиваются распада России.
Федерация, в отличие от империи — это сугубо добровольный союз. А это значит, что его могут создать только независимые страны. Внутри России нет независимых стран и поэтому создавать федерацию некому. Регионы полностью подчинены центру и, по этой причине, не имеют возможности свободно решать свою судьбу.
Естественно, любые требования передачи некоторых полномочий из центра в регионы (даже под лозунгом «федерализации») воспринимаются центром очень болезненно, как попытка расчленить империю. И поэтому, жёстко караются. Сегодня нет угрозы массовых выступлений с подобными требованиями и поэтому наказания за участие в таких пикетах, как правило, не слишком жестокие.
Гораздо страшнее для центральной власти ситуация, когда центр сравнительно слаб ввиду внутренних конфликтов, а руководители регионов пользуются этим для расширения своих властных полномочий, как это случилось во время «парада суверенитетов» в начале 1990ых годов.
Если не считать Чечню, Татарстан пошёл дальше всех регионов в этом направлении. В 1992 году мне довелось встретиться с интереснейшим человеком — австралийцем татарского происхождения, успешным предпринимателем Рустамом Садри. Оказалось, что тогдашний президент Татарстана Минтимер Шаймиев уполномочил его — ни много, ни мало — организовать посольство Татарстана в Австралии, что он и сделал, купив на свои деньги помещение и собрав вокруг себя группу единомышленников. Он стал, по существу, послом Татарстана в этой стране. Позже, после заключения двустороннего договора между Казанью и Москвой по разграничению полномочий в 1994 году, статус этого учреждения был понижен до уровня торгового представительства Татарстана.
Примерно такие же «посольские» учреждения создавались Татарстаном и в некоторых других странах. Кроме того, Казань планировала введение татарстанского гражданства и своего паспорта (после двустороннего договора, вместо введения татарстанских паспортов, решили просто сделать специальный вкладыш в российский паспорт на татарском и русском языках).
Аналогичные меры предпринимались в области экономики — начиная от протекционистских мер против соседних регионов до попыток открытия таможен на границах Татарстана. Были даже разговоры о введении своей валюты, но для начала ограничились вводом в обращение специальных купонов, действительных лишь на территории республики. За Татарстаном подтягивались и другие регионы и республики.
Короче, движение Татарстана в сторону независимости происходило постепенно, шаг за шагом, без резких движений, способных спугнуть местного русскоязычного обывателя. Символически значимыми событиями были лишь Декларация о Суверенитете в 1990 году и референдум о суверенитете в 1992 году. Кроме этих актов, не было ни провозглашения независимости, ни обращений в ООН, ни резких выпадов против Кремля. Даже русские названия улиц в Казани не переименовывали. Наоборот, Шаймиев постоянно говорил о необходимости сохранения территориального единства России, с искренним радушием принимал президента Ельцина в Казани, не давал радикальным татарским националистам перехватить инициативу и даже старался вытеснить их из политической арены.
Непонятно даже, хотел ли Шаймиев настоящей независимости. Внутрироссийская ситуация сама заставляла регионы решать многие вопросы самостоятельно. Россия в то нестабильное время постепенно распадалась и администрации Ельцина пришлось приложить немало усилий, чтобы замедлить этот процесс. Лишь после рассстрела парламента удалось консолидировать власть в Кремле и, таким образом, притормозить процесс «суверенизации.» Однако, только с приходом Путина во власть Кремлю удалось не только остановить, но и повернуть этот процесс вспять.
На самом деле, конечно, объективно существующие центробежные силы были лишь исскуственно «заморожены» — частично с помощью силы, частично с помощью конституционно-юридических механизмов, частично с помощью массированного использования гос. пропаганды. То есть, эти центробежные силы никуда не делись. Они рано или поздно снова придут в движение.
Исходя из исторического опыта, можно предположить, что распад России в будущем будет происходить примерно также, как в начале 90ых: без резких шагов, без ярких символических жестов со стороны регионов, без провозглашения независимости, без резких вызовов Москве. Всё, что требуется для начала «ползучей децентрализации» — это хотя бы временное ослабление центральной власти вследствие какого-либо внутреннего конфликта, например, попытки переворота. При этом, регионы наверняка будут клясться в лояльности Кремлю, одновременно строя скоростные шоссе в сторону Китая или Финляндии и ведя переговоры о прекращении выплаты федеральных налогов.
В любом случае, распад России неизбежен, так как её территориальная монолитность неразрывно связана с диктатурой. Только диктатура может насильно удержать все российские регионы вместе и предотвратить распад страны, но диктатуры исторически обречены на исчезновение, так как противоречат неизбежному прогрессу общества
17 августа в некоторых городах России имели место одиночные пикеты или небольшие демонстрации с требованием федерализации. Естественно, это требование было лишь лукавым троллингом власти, так как по конституции, Россия уже сейчас является федерацией (хотя на самом деле это унитарная страна, империя). Конечно же, в Кремле тоже понимают, что никакая федерализация в России невозможна и что участники пикетов на самом деле добиваются распада России.
Федерация, в отличие от империи — это сугубо добровольный союз. А это значит, что его могут создать только независимые страны. Внутри России нет независимых стран и поэтому создавать федерацию некому. Регионы полностью подчинены центру и, по этой причине, не имеют возможности свободно решать свою судьбу.
Естественно, любые требования передачи некоторых полномочий из центра в регионы (даже под лозунгом «федерализации») воспринимаются центром очень болезненно, как попытка расчленить империю. И поэтому, жёстко караются. Сегодня нет угрозы массовых выступлений с подобными требованиями и поэтому наказания за участие в таких пикетах, как правило, не слишком жестокие.
Гораздо страшнее для центральной власти ситуация, когда центр сравнительно слаб ввиду внутренних конфликтов, а руководители регионов пользуются этим для расширения своих властных полномочий, как это случилось во время «парада суверенитетов» в начале 1990ых годов.
Если не считать Чечню, Татарстан пошёл дальше всех регионов в этом направлении. В 1992 году мне довелось встретиться с интереснейшим человеком — австралийцем татарского происхождения, успешным предпринимателем Рустамом Садри. Оказалось, что тогдашний президент Татарстана Минтимер Шаймиев уполномочил его — ни много, ни мало — организовать посольство Татарстана в Австралии, что он и сделал, купив на свои деньги помещение и собрав вокруг себя группу единомышленников. Он стал, по существу, послом Татарстана в этой стране. Позже, после заключения двустороннего договора между Казанью и Москвой по разграничению полномочий в 1994 году, статус этого учреждения был понижен до уровня торгового представительства Татарстана.
Примерно такие же «посольские» учреждения создавались Татарстаном и в некоторых других странах. Кроме того, Казань планировала введение татарстанского гражданства и своего паспорта (после двустороннего договора, вместо введения татарстанских паспортов, решили просто сделать специальный вкладыш в российский паспорт на татарском и русском языках).
Аналогичные меры предпринимались в области экономики — начиная от протекционистских мер против соседних регионов до попыток открытия таможен на границах Татарстана. Были даже разговоры о введении своей валюты, но для начала ограничились вводом в обращение специальных купонов, действительных лишь на территории республики. За Татарстаном подтягивались и другие регионы и республики.
Короче, движение Татарстана в сторону независимости происходило постепенно, шаг за шагом, без резких движений, способных спугнуть местного русскоязычного обывателя. Символически значимыми событиями были лишь Декларация о Суверенитете в 1990 году и референдум о суверенитете в 1992 году. Кроме этих актов, не было ни провозглашения независимости, ни обращений в ООН, ни резких выпадов против Кремля. Даже русские названия улиц в Казани не переименовывали. Наоборот, Шаймиев постоянно говорил о необходимости сохранения территориального единства России, с искренним радушием принимал президента Ельцина в Казани, не давал радикальным татарским националистам перехватить инициативу и даже старался вытеснить их из политической арены.
Непонятно даже, хотел ли Шаймиев настоящей независимости. Внутрироссийская ситуация сама заставляла регионы решать многие вопросы самостоятельно. Россия в то нестабильное время постепенно распадалась и администрации Ельцина пришлось приложить немало усилий, чтобы замедлить этот процесс. Лишь после рассстрела парламента удалось консолидировать власть в Кремле и, таким образом, притормозить процесс «суверенизации.» Однако, только с приходом Путина во власть Кремлю удалось не только остановить, но и повернуть этот процесс вспять.
На самом деле, конечно, объективно существующие центробежные силы были лишь исскуственно «заморожены» — частично с помощью силы, частично с помощью конституционно-юридических механизмов, частично с помощью массированного использования гос. пропаганды. То есть, эти центробежные силы никуда не делись. Они рано или поздно снова придут в движение.
Исходя из исторического опыта, можно предположить, что распад России в будущем будет происходить примерно также, как в начале 90ых: без резких шагов, без ярких символических жестов со стороны регионов, без провозглашения независимости, без резких вызовов Москве. Всё, что требуется для начала «ползучей децентрализации» — это хотя бы временное ослабление центральной власти вследствие какого-либо внутреннего конфликта, например, попытки переворота. При этом, регионы наверняка будут клясться в лояльности Кремлю, одновременно строя скоростные шоссе в сторону Китая или Финляндии и ведя переговоры о прекращении выплаты федеральных налогов.
В любом случае, распад России неизбежен, так как её территориальная монолитность неразрывно связана с диктатурой. Только диктатура может насильно удержать все российские регионы вместе и предотвратить распад страны, но диктатуры исторически обречены на исчезновение, так как противоречат неизбежному прогрессу общества. Пишет САБІРЖАН БАДРЕТДІНОВ
Немає коментарів:
Дописати коментар